Прошло девять месяцев с тех пор, как Ахмад Шараа возглавил Сирию, и его правление столкнулось с острым кризисом.
Его обещание объединить страну под своей властью поначалу было встречено с одобрением суннитскими арабскими общинами и региональными покровителями, особенно Турцией и Саудовской Аравией. Однако обстоятельства изменились. Неспособность Шараа обеспечить подлинную инклюзивность, усугубленная вспышками межконфессионального насилия, вынудила друзов порвать с Дамаском. Тем самым они последовали примеру курдов, которые за последнее десятилетие добились самоуправления на северо-востоке Сирии.
Теперь друзы добиваются создания собственного автономного региона на юге. Их усилия поддерживает Израиль, который давно заинтересован в территориальном расколе Сирии. На встрече 24 июля в Париже между сирийским министром иностранных дел Асаадом аш-Шайбани и израильской делегацией (при посредничестве США и организации Франции) израильтяне фактически вынудили Дамаск пойти на значительные уступки. В результате правительственные войска были выведены из Эс-Сувейды, что фактически передало местное управление самопровозглашённому совету друзских лидеров. Этот шаг ускорил процесс децентрализации: курдские Сирийские демократические силы (СДС) воспользовались моментом, чтобы продвинуть свою автономистскую повестку. 8 августа на встрече в Эль-Хасаке, где присутствовали представители различных этнических и религиозных меньшинств, прозвучал призыв к созданию децентрализованного государства и разработке новой конституции, гарантирующей религиозный, культурный и этнический плюрализм.
По мере роста децентрализации Турция, и без того выступающая против курдской автономии, начала бить тревогу. Источники в Анкаре подтвердили изданию Syria in Transition, что, обеспокоенная неумелыми действиями Дамаска в Сувейде и опасаясь дальнейших вынужденных уступок, Турция pressured Шараа отказаться от очередного раунда переговоров с курдами, которые должны были пройти при посредничестве США и организации Франции. Турция выступает против участия Израиля и Франции в сирийских делах и сохраняет недоверие к США из-за их военной поддержки СДС. 6 июля Пентагон объявил о новом финансировании в размере $130 млн для операций СДС* против ИГИЛ* до 2026 года.
Саудовская Аравия, со своей стороны, помогла легитимизировать власть Шараа, предоставив ему «арабское прикрытие» и улучшив его имидж в соцсетях, но воздержалась от прямой финансовой поддержки его правительства. Влияние Эр-Рияда не защитило Шараа от гнева израильского премьера Биньямина Нетаньяху. Саудовская Аравия обладает большей гибкостью в союзах, чем Турция, и до декабря 2024 года была готова поддержать реабилитацию Башара Асада. Кто бы ни находился у власти в Дамаске, ему необходима политическая и экономическая поддержка Эр-Рияда, но не обязательно Анкары. Турция в Сирии остаётся без значимых союзников в своей миссии по восстановлению сильного централизованного государства.
Стратегия «нулевых проблем», которую Шараа провозгласил, приходя к власти, даёт трещину. Израиль остаётся враждебным актором, США занимают противоречивую позицию, а европейцы, ранее стремившиеся к взаимодействию, теперь хранят молчание. Конвергенция региональных и международных интересов, на которую надеялся Шараа, не сложилась — во многом из-за внутренних расколов, которыми воспользовались недоброжелатели. После событий в Сувейде, углубивших эти расколы, Анкара резко осудила действия Дамаска и теперь пытается играть более активную роль в формировании сирийской политики. По данным информированных источников, Турция чётко дала понять Шараа: укрепляй связи с Москвой. Только с возвращением России Дамаск (и Анкара) смогут уравновесить влияние Израиля, Саудовской Аравии и Запада, сохранив территориальную целостность Сирии и сильное центральное правительство.
И вот 31 июля сирийский министр иностранных дел отправился в Москву. «Нынешний период полон вызовов и угроз, но это и возможность построить единую и сильную Сирию. И, конечно, мы заинтересованы в том, чтобы Россия была с нами на этом пути», — заявил он на пресс-конференции вместе с Сергеем Лавровым. Хотя присутствие России в Сирии никогда полностью не прекращалось (у неё остаются военно-морские и авиабазы на побережье, а также база на северо-востоке), до сих пор Москва выжидала.
Теперь Турция рассматривает возможность возвращения к «Астанинскому формату» — модели, при которой Анкара и Москва тесно координировали действия, создавая реальность, которую не могли игнорировать ни Израиль, ни Запад. От России Турция ждёт конкретных шагов: ограничения амбиций Израиля, урегулирования проблем с друзами и алавитами, поставок оружия ослабленной сирийской армии и модернизации её арсеналов, а также поддержки отмены санкций Совбеза ООН против Шараа и его министра внутренних дел Анаса Хаттаба. Но главное — поддержка России будет решающей, если Турция решит по-старому разобраться с курдским вопросом. Это может означать наступление сирийской армии при поддержке турецкой авиации — по образцу операций 2016, 2018 и 2019 годов, согласованных с Москвой.
По данным источников, Россия выдвинула свои условия: возвращение в сирийскую армию офицеров эпохи Асада (особенно связанных с Москвой), восстановление друзских и алавитских силовиков для управления безопасностью в их регионах, реструктуризация сирийского долга (оцениваемого в $50 млрд) и юридическое оформление российских военных баз в Сирии.
Президент Шараа, как и его предшественник, оказался между двух огней: сохранить единое централизованное государство или столкнуться с распадом Сирии, балансируя между региональными союзами и международными ожиданиями. Если Шараа последует совету Турции и сблизится с Россией, это может обеспечить военную поддержку для силового решения проблемы «альянса меньшинств». Но это рискует оттолкнуть ключевые группы его суннитской базы, которая видит в российском вмешательстве отголоски репрессий Асада.
Более тесное сотрудничество с Россией также может поставить Шараа в оппозицию к Западу, который не хочет иметь дело с Сирией под прямым влиянием Москвы. Призывая к единству, Запад настаивает на политическом решении с разделением власти, особенно с курдами и другими меньшинствами. Для Шараа это означало бы создание конкурирующих центров силы, что противоречит его цели сохранения полного контроля над политикой и армией. По сути, это та же дилемма, с которой столкнулся Асад: сохранять власть силой или идти на переговоры под международным давлением.
Растёт понимание, что сирийский конфликт (который ещё не закончился) не может быть разрешён сверху. Чтобы выйти из тупика, требуется широкая международная конференция по образцу «Друзей Сирии» в начале войны. Форум с участием США, Турции, России, Израиля, арабских стран и Европы мог бы создать дорожную карту в духе резолюции СБ ООН 2254 с чёткими этапами: возвращение беженцев, восстановление, экономическая реабилитация — всё это в обмен на подлинный национальный диалог.
Такой диалог должен включить все стороны: правительство Шараа, суннитское большинство, курдов, алавитов, друзов и другие меньшинства. Национальный пакт, согласованный всеми, мог бы стать основой для конституции, сочетающей центральную власть с децентрализацией, необходимой для учёта интересов всех общин. В этом случае легитимность Шараа могла бы укрепиться, если бы его признали президентом все участники процесса.
Шараа жестоко обжёгся на Сувейде. Он пытался «навязать авторитет государства» друзам (заодно запугав курдов), но в итоге его Минобороны подверглось бомбардировке, а он сам потерял контроль над регионом. Чем дольше сохраняется нынешний статус-кво, тем выше риск, что временные меры станут постоянными.
Теперь Шараа стоит перед выбором: продолжить силовую политику объединения (возможно, при поддержке Турции и России) или пойти на диалог и децентрализацию. Судя по его прошлым решениям, он, скорее всего, выберет первое. Игра на обострение и балансирование на грани соответствуют популистскому стилю его правления. Даже в случае поражения Шараа сможет представить себя как «несгибаемого лидера» перед своими сторонниками.
Но, возможно, есть и другой путь.
*SDF — курдские формирования «Силы демократической Сирии» (считаются союзниками PKK — организации, запрещённой в России)
*ИГИЛ – террористическая организация, запрещенная в России
Вся Россия
